В вихре времен - Страница 55

– То есть, если получим пулю в грудь, рана тут же зарастет, а пуля выскочит назад? Было бы круто! – уточнил практичный Горыныч и сразу развил тему: – А от выстрела в голову мы умрем?

– Давай сейчас не будем ставить эксперименты, вряд ли мы стали неуязвимыми, как универсальные солдаты, – ответил я. – Пора идти, путь предстоит неблизкий.

До свернутого «окна» оставалось всего пятнадцать километров, но идти предстояло по занятой противником территории. Распределив поровну оружие, боеприпасы, продукты и снаряжение (Маше досталась аптечка, компьютер и пистолет), мы тронулись в дорогу.

В другое время, при других обстоятельствах, в другой одежде и обуви, без тяжелого груза стреляющих железок прогулка по лесу наверняка доставила бы нам массу удовольствия. Мы топали по яркому ковру опавших листьев и прислушивались к доносящимся со всех сторон звукам канонады. Ближе к вечеру ружейно-пулеметная стрельба, к которой скоро примешались хлопки танковых пушек, послышалась впереди. Где-то там должны были сойтись клинья вражеских прорывов. Но случилось это на два дня раньше. Буквально через километр мы вышли на цепь свежеотрытых немецких окопов. Нас заметили и обстреляли. И хотя до цели оставалось всего ничего – каких-то три-четыре километра, пришлось поворачивать и уходить назад, в лес. Стало понятно, что сегодня нам домой не выбраться.

– Пока светло, надо пройтись, осмотреться. Не может тут быть сплошной линии фронта. Здесь сейчас по всем канонам должен быть «слоеный пирог», – сказал я на коротком привале.

Все согласились, и до темноты мы шарились по окрестностям, ища лазейку. Вышли к какой-то деревушке. Сверились с картой – село Городищево. Очень мило – свернутое «окно» располагалось как раз рядом.

– Хоть то радует, – устало пробубнил Мишка, – что с пути не сбились. Судя по всему, наше «окошко» находится с другой стороны этого холма.

Холм, на который показывал Бэтмен, занимала танковая рота немцев. Местность вокруг была открытая, и только в месте развертывания «окна» и в наше время и сейчас стоял густой хвойный лесок.

– Эх, жалко, гранатомета нет! А то бы мы их… – мечтательно проговорил Горыныч. – Может, ночью подползем и гранатами?

– Уймись, камикадзе, – посоветовал я другу, – шум лучше не поднимать. Как стемнеет, обойдем холм и смоемся отсюда! Пойдем пока, заглянем в село, а то у нас вода кончилась, не сидеть же с горящими трубами!

Мы двинулись в село, но на околице были окликнуты часовым. Встретивший нас красноармеец объяснил, что в деревне находится около полутора сотен человек из разных частей, отошедших сюда после дневного боя, есть несколько командиров, а на небольшом холмике, с другой стороны поселка, в здании церкви располагается медсанбат и там еще около сотни человек. Наполнив фляги водой из колодца, мы после недолгого обсуждения решили сходить в церквушку, проверить, не там ли находится нужный нам Илья Ясулович.

ГЛАВА 19

Майор Петр Журавлев был кадровым военным с большим боевым опытом. Еще лейтенантом он участвовал в боях против японцев на Халхин-Голе. Во время Финской войны командовал батальоном. Потом учился в Академии Генерального штаба. А эту войну начал, командуя пехотным полком в корпусе Рокоссовского. За бои под Корсунью был награжден орденом Красной Звезды. Потом окружение, ранение… На полк после лечения он уже не попал. Поставили командовать батальоном.

После сражения под Смоленском в батальоне уцелело от силы сто человек. Люди сами перли на рожон, забыв об инстинкте самосохранения. Краткий отдых, небольшое пополнение – человек тридцать и новое задание. На этот раз приказ обязывал встать в оборону. Это давало немного больший шанс на выживание, чем в бессмысленных контратаках, в которые начальство постоянно кидало отдельный штурмовой батальон.

Но, прибыв на место дислокации, Журавлев, оглядев позиции, быстро сообразил, что именно на него придется острие вражеского удара. Опыт его не обманул. Батальон понес значительные потери еще во время артподготовки. А от стрелкового полка, оборону которого они усиливали, вообще остались только рожки да ножки. На месте батареи «сорокапяток» зияли воронки, там никто не уцелел. Увидев, что через брод ползет не менее танкового батальона противника, поддержанного пехотой, Журавлев понял, что этой атаки ему и его подразделению не пережить, и приготовился подороже продать свою жизнь. Немецкие танки практически без потерь достигли переднего края и начали утюжить окопы. Тут и вступили в дело бойцы его батальона. Они один за другим кидались под танки с бутылками горючей смеси Пулеметы немцев косили их в упор, но нескольким бойцам все-таки удалось прорваться. Четыре танка загорелось, но было слишком поздно – от обороны на этом участке уже ничего не осталось. Сам Журавлев поймал пулю в плечо, сумел остаться на ногах и отвел уцелевших людей в последнюю линию окопов.

И тут началось странное. Немцы, решив обеспечить свой фланг, атаковали соседнюю высоту. Внезапно с высотки полетели какие-то огненные шары, от которых танки вспыхивали как спички. К этому добавился огонь одиночного пулемета, буквально выкашивающий немецкую пехоту. В течение нескольких минут с атакующей волной было покончено. Остатки откатились к реке. Через час немцы поперли снова, но опять были отброшены с большими для себя потерями. Спустя еще какое-то время налетели самолеты, и опять случилось чудо. Три пикировщика были сбиты ружейным огнем. Журавлев просто онемел от удивления.

Советское командование прислало свежий батальон, чтобы заткнуть образовавшуюся брешь, и майора вместе с остальными ранеными стали готовить к отправке в тыл. На сортировочном пункте Журавлев нашел бойца из соседнего батальона, защищавшего загадочную высотку. На прямой вопрос, что же произошло, раненый, пожилой мастер с литейно-механического завода, ответил: